Дар, сердце согревающий

Т. Ильина, поэт,
член Союза писателей России

Говорят, поэтом надо родиться.  Если  это так, то об Исааке Бронфмане можно смело сказать, что он родился поэтом.

В своей жизни кем он только не был:  и трактористом, и помощником машиниста в Облученском депо, и танкистом на фронте, и строителем. И пережить ему пришлось столько, что хватило бы с лихвой на несколько  жизней...Но, если уж человек родился поэтом, то  рано или поздно  поэт в нём заговорит.  Так и случилось. После службы в армии Исаак Бронфман пришёл работать на областное радио и вот тогда-то начал писать всерьёз.  Правда, до этого были первые пробы: когда он ещё работал механизатором,  опубликовал в районке  несколько своих стихов. Написаны они были на идише.

Родился Исаак Львович  далеко отсюда, на Украине.  Семи лет остался сиротой, рос в детском доме. А что такое детский дом, да ещё в то время?  Хлеба и то досыта не хватало...Но пуще хлеба не хватало материнского тепла. Есть у Бронфмана стихотворение «Тётя Катя», в котором он с большой любовью и теплотой  вспоминает о женщине, которая отдавала всю душу, всю свою доброту  осиротевшим детям.

Знаю, сорок лет уж фотоснимку,

И глядит из времени того

Тётя Катя – с мальчиком в обнимку –

Добрый ангел детства моего.

 

Как тогда, в глаза мне смотрит прямо,

Строгий друг, орлица над гнездом,

Мама всем, кому Россия мама,

И детдом – семья и отчий дом.

Сам Исаак Львович, памятуя о своём сиротстве,  писал, что всю жизнь потом «был до смешного ласков к детям, неоперившимся птенцам».

Хотя и родился он далеко отсюда, но Дальний Восток  стал его родной землёй.  Где поэт черпает своё вдохновение?  Поэтические строки рождаются только от любви: к детям, к друзьям, к женщине, к родному краю... Вряд ли смог бы он написать  так, если бы не любил эту землю:

Горы то синеют тут от холода.

То залиловеют от багульника.

На вершинах, веселы и молоды,

Ветры стали на постой разгульные.

Стихи Бронфмана, как можно заметить,  очень просты,  нет в них каких-то сложных образов, закрученных метафор и они замечательно читаются и легко воспринимаются.  Примером тому может служить его стихотворение «Улица Шолом-Алейхема», которое знает любой биробиджанец, оно стало почти хрестоматийным:

...Мне дорог этот город

Люблю гудков его

Рассветный говор,

И звон Биры,

И сумерки аллей –

Здесь я встречаюсь

С юностью моей...

Хотя много было написано Исааком  Бронфманом о родном крае, о  земляках,   но всё же основная тема его поэзии – фронтовая. Каждый, прошедший войну, переживал её по-своему.  И каждый поэт-фронтовик по-своему пишет о ней. На войне Исаак Львович был не только поэтом, он был ещё и заместителем командира танковой роты по технической части – зампотехом – так это кратко называлось. И до конца своих дней он так зампотехом – солдатом – в душе и остался... Его стихи о войне, вышедшие в сборнике «Подснежник», напоминают скорее лирический дневник.  Поэт будто бы ведёт неспешный разговор с собеседником. Простой разговор по душам, который интересен всем – и тому, кто воевал, и тому, для кого война – уже история.  Ни о подвигах, ни о славе, ни о героизме он не пишет.   Война  для него – это просто трудная  работа, которую нужно делать на совесть, как и любую работу.  Он описывает свои переживания и чувства, свою повседневную жизнь на войне, где  даже самое незначительное событие становится памятью на всю жизнь:

На фронт мне раз прислали варежки,

Я лучших в жизни не видал.

Но сердце словно согревающий,

Был безымянным этот дар.

 

Прошли года, шаги печатая,

Эй, где ты, друг мой, отзовись!

Обзаводился я перчатками,

Сносил я уйму рукавиц.

 

Все были хороши по-разному,

Но скажем, прочим не в укор:

Те, видно, были лучше связаны,

Представьте, греют до сих пор.

Исаак Львович был человеком с хорошим чувством юмора. Оно присутствует даже в его стихах о войне. В детстве с ним произошёл вроде бы рядовой случай: на уроке географии он не смог показать на карте, где находится столица Венгрии.  Это случай имел неожиданное продолжение впоследствии.    Исаак Бронфман, прошедший танкистом через Чехословакию и Венгрию, напишет  в своём стихотворении «Исправленная отметка»:

...Не на карте, а в святом бою

Ты нашёл венгерскую столицу.

Дома школу навести свою, -

Пусть старик исправит единицу!

Вообще, когда читаешь стихи  Бронфмана, может быть, даже не сразу понимаешь, насколько они значительны, и что кроется за их простотой.  Но вот ощущение того, что поэт тебе доверяет, возникает сразу.  И вот эта мгновенная связь между поэтом и читателем  и отличает настоящую поэзию. Поэт Роальд Добровенский писал так о стихах Исаака Львовича: «Повезло же нам прикоснуться к настоящей поэзии.  Так просто и так хорошо.»

А ведь эта простота давалась ему нелегко.  Работал он над стихами подолгу  и не торопился их выносить на суд читателя.  Бывало, они месяцами лежали в ящике его редакционного стола.  Да и творчеством своим он редко бывал доволен.  Писал Исаак Бронфман на своём родном языке – «на языке простого люда – идиш».  А переводили его произведения Римма Казакова, Михаил Асламов, Сергей Смоляков, Роальд Добровенский, Нина Филипкина, Леонид Школьник. Его стихи вошли в «Антологию современной еврейской поэзии».

В 1968 году  он был принят в Союз писателей.  А через 10 лет его не стало.  Многим его замыслам не суждено было осуществиться, тяжёлая болезнь  помешала этому.  1 сентября 1978 года Биробиджан простился  с одним из лучших  жителей  города.   А нам остались его стихи и те  немногие воспоминания, которые ещё хранит память людей, знавших  Исаака Львовича.  Те незначительные, вроде бы мелочи, которые становятся  особенно дороги, когда человека уже нет с нами.

Поэт Леонид Школьник посвятил своему старшему другу замечательные строки:

За здравие споём, - к чему за упокой?

За то, что жил, как жил, спасибо зампотеху.

Он мудрый был еврей, и щедрый, и простой,

И всем любил дарить веселье и потеху.

По веку скоростей бродил он – не летел.

Войною не сражён, друзьями почитаем.

И в свой последний миг он выдохнуть успел:

- Давайте про любовь на память почитаем!

Он до сих пор со мной – солдат и человек,

Которого война ломала – не сломала.

Весёлый человек, которому вовек

И ласки, и любви - увы – не доставало...

Давно его стихи на память знаю я,

Я знаю суть его и горечи, и смеха.

Среди весенних лиц, средь ваших лиц, друзья,

Мне так недостаёт улыбки зампотеха.

В потёртом пиджаке, куривший всё подряд,

Он в памяти моей живёт, не умирая.

Уходит, не спеша, собрат мой и солдат,

И по его следам летит листва сырая.