Наволочкин Николай Дмитриевич. Сказки
Литературно-краеведческий сборник "Земля, на которой нам выпало жить..."

Наволочкин Николай Дмитриевич

Сказки

Ручка из берёзового сучка

Жили-были дед да бабка. Жили они в дремучей тайге, за тремя сопками да за пятью оврагами, в лесной сторожке. Все вы, конечно, догадались, что дед этот был не простой дед. Догадывался об этом и мальчик Алёша, потому что папа и мама называли деда «чудесник-кудесник». Давно догадывался, а проверить никак не мог: очень уж редко приезжал дед в город, где жил Алёша.

Но вот однажды в каникулы на улице залаял пёс Никудышка, шарахнулись с завалинки куры, а в окно заглянула ушастая лошадиная голова.

— Алёша, дедушка приехал! — закричала из кухни мама. И правда: заскрипели на крылечке ступеньки, распахнулась дверь, и вместе с морозцем в прихожую ввалился сначала большущий мешок, а потом сам дед-бородед в тулупе до самых пяток.

Все знают, что всякие замечательные события случаются в каникулы. Так было и на этот раз. Прежде всего из дедова мешка посыпались смолистые кедровые шишки. Потом дед порылся и вытащил берестяной туесок с мороженой клюквой. За клюквой появилась длинная связка сушёных грибов.

— Белки нам с бабкой натаскали, — между прочим заметил дед. «Понятно, — подумал Алёша. — Простому деду белки таскать грибы не будут. Очень им надо!»

Но главное случилось в обед, когда пришёл папа. Дед заявил, что забирает Алёшу с собой за три сопки да за пять оврагов в лесную сторожку.

— Всё равно у парня каникулы, да и бабка по внучку соскучилась.

Папа с мамой немного поколебались, но ведь дед был чудесник-кудесник, и они согласились.

Простился Алёша с папой и мамой, закутался в дедов тулуп, и поехали они в дремучую тайгу.

Провожал их пёс Никудышка, но так как это был городской пёс, он побоялся бежать за три сопки да за пять оврагов и возле киоска, где летом продавали мороженое, отстал.

Потянулись за городом белые поля, пригрелся Алёша и слышит — полозья напевают:

Небольшая ноша —
Старый дед с Алёшей.
Небольшая, небольшая,
Нам катиться не мешает.

«Задремал я, наверно», — подумал Алёша, встряхнулся и спрашивает у деда:

— Дедка, а почему ты в сторожке живёшь, что ты там делаешь?

— Лес стерегу, — отвечает дед.

«Ну да! Зачем его стеречь, убежит он, что ли?» — не поверил Алёша, но возражать деду не стал.

Под вечер, когда проехали два оврага и одну сопку, наскучило Алёше сидеть.

— Ну что ж, — решил дел, — давай слезем погреемся.

Идут они по дороге, смотрит Алёша, а дед рукавицы на санях оставил. Удивился мальчик:

— Ты чего это, дедка, рукавицы снял?

— Э, брат, — улыбается дед, — жаркие они очень. В них только чай кипятить.

— Как так — чай кипятить?

— А очень просто. Хожу я по тайге, чайку захочется, не бежать же к бабке. Я в кружку воды зачерпну, — эвон она кружка, в мешке лежит, — поставлю её в рукавицу. Пока курю, глядишь, вода закипела, пей на здоровье.

— Ну, — удивился Алёша, — так ты, дедка, правда чудесник-кудесник?!

— Я что, — отвечает дед, — я так, полукудесник, а вот бабка твоя — полная кудесница. Это она рукавицы шила. — Деда, а что она ещё может делать?

— Да всё может. Оладьи, допустим, здорово печёт.

— А как? Расскажи, пожалуйста!

— Как? Да обыкновенно. Сковородку у нас медведь утащил, так она накалит утюг, шлёп на него тесто. Тесто пошипит — и оладья готова, сама с утюга соскакивает. Вкусные оладьи получаются. Вот приедем, попробуешь.

«Ну, чудеса!» — думает Алёша.

А тут сорока на дорогу выскочила, пострекотала, пострекотала — и в кусты.

— Чего это она? — спрашивает Алёша.

— Это соседка наша, — отвечает дед, — рядом живёт. Увидела нас, к бабке полетела сказать, что едем. Ну садись, смеркается уже, торопиться надо.

Уселись старый и малый в сани, подстегнул дед лошадь, и покатились они дальше.

Долго ли, коротко ли ехали, — вторую сопку миновали. Звёзды на небе высыпали. Слышит Алёша, полозья опять напевают:

Утомилась лошадь
Задремал Алёша.
Утомился, задремал
Мал ещё Алёша, мал.

Открыл глаза Алёша, смотрит — огонёк между стволов мигает. Дымком потянуло.

— А вот и наша сторожка, — говорит дед. — Приехали.

Утром, как дед и обещал, угостила бабка гостя чаем с оладьями. Правда, Лёша не видел, как их бабка на утюге печёт, проспал с дороги. Но оладьи были вкусные, лучше тех, что мама на сковородке готовила.

После завтрака надели дед и Алёша лыжи, и пошли настоящую тайгу смотреть. А тайга была рядом, прямо у дверей сторожки и начиналась. Направо посмотришь — деревья, налево посмотришь — деревья, прямо — тоже деревья. А за деревьями опять деревья.

Идут дед и внук, по сторонам посматривают.

— Ишь, зайцы-то что на снегу написали! — говорит дед. — Перед морозом бегают.

Много следов на снегу, а больше всего заячьих. Тянутся цепочками: два круглых, два продолговатых, два круглых, два продолговатых. «Хорошо зайцы пишут, — думает Алёша, — ровно, аккуратно». И вспомнил он, что у него самого с чистописанием, мягко выражаясь, дела неважные. Не хотят буквы ровно стоять, за линейки лезут, то влево, то вправо валятся, только что не пляшут.

Вспомнил это Алёша и пригорюнился. А дед — хитрый. Видит, что внук задумался, выспрашивать начал: как да что? Крепился, крепился Алёша — кому охота про себя плохое рассказывать, но дед всё выпытал. Расспросил внука, покурил и говорит:

— А мы эту беду поправим. Вон она, берёзка, твоя спасительница. Скатились они с пригорка в ложбинку. Вынул дед нож и срезал у берёзки сухой сучок.

— Зачем сучок, дедка? — спрашивает Алёша.

— Я тебе из него волшебную ручку выстругаю...

И выстругал.

Как вернулись они в сторожку, сел дед у печки и принялся с берёзового сучка тоненькие стружки срезать.

Сначала Алёша просто ожидал, потом спрашивать стал:

— Скоро, деда?

А дед всё строгает да строгает.

Ждал, ждал Алёша, — не дождался: уложила его бабка спать.

А тут сорока-соседка в окошко заглянула, увидела, что дед волшебную ручку мастерит. Полетела в своё гнездо и давай звонить вороне — новость со­общать.

— Два ноля тридцать пять! Это ворона?.. Здравствуй, ворона! Дед-лесник волшебную ручку мастерит, хочешь посмотреть?

— Карр! — отвечает ворона. — Разумеется хочу.

— Тогда лети скорее, — торопит сорока.

Подлетели они к окошку, заглядывают. А Алёша, хоть глаза закрыты, всё видит. Дед как раз ручку доделал, на стол положил.

— Кррасота, — говорит ворона, — давай, соррока, укррадём! Вскочил Алёша, огляделся. В окошко солнце заглядывает. Бабка у печи возится, деда нет, а на столе ручка лежит. Выстругал её дед, отшлифовал, перо вставил и даже ёлочки на ручке узором выжег. Хорошая ручка получилась.

— Бабушка, — позвал Алёша, — а чернила у вас есть?

— Да ты позавтракай сначала, — уговаривает бабка. — Успеешь ещё, попишешь.

— Что вы, бабушка, — говорит Алёша, — надо же попробовать. Достала бабушка чернила, тетрадку в косую линейку из-за зеркала вынула.

Надел Алёша валенки на босые ноги — и к столу. Стал писать. Что такое? Буквы то вкривь, то вкось валятся, за линейку вылазят. Так-то и старая, не волшебная ручка писала.

— А ну ещё попробую, — шепчет Алёша.

Макнул перо в чернильницу, поторопился и кляксу посадил. Вот тебе и волшебная ручка!

В это время дед с улицы заходит — дрова притащил. Увидел, что внук мается, заглянул в тетрадку и говорит:

— Эх, Алексей, Алексей, да разве так надо! Ты сядь хорошо, ручку правильно возьми — как в школе учили. Вот так. А теперь слова волшебные запомни:

Если ручкой я пишу,

Не верчусь и не спешу
Букву к букве аккуратно
По линейкам вывожу.

Пока будешь помнить волшебные слова, ручка хорошо писать будет, а как запамятуешь — тут уж волшебство не действует.

Повторил Алёша волшебные слова. Сел за стол, как в школе учили, ручку правильно взял и принялся снова писать. Старается, каждую буковку выводит. Там, где надо, — нажим делает, там, где надо, — тоненькую линию. Лучше получаться стало.

Бабка свои кастрюли отставила, руки о фартук вытерла, очки надела, подошла и любуется.

Три строчки Алёша написал неплохо, а дальше спешить стал, буква «б» хвостиком вильнула, буква «ф» кособокая вышла, а буква «н» захромала.

— Вот видишь, — говорит дед, — это ты волшебные слова забыл. Пока помнил — хорошо получалось, а как забыл — всё волшебство из ручки вышло.

Частенько после этого доставал Алёша тетрадь в косую линейку и ручку из берёзового сучка. И верно: пока помнил волшебные слова, пока не вертелся, не спешил, букву к букве аккуратно по линейке выводил, — всё шло, как надо. А как забывал — волшебство сразу кончалось, будто его и не было; то буквы, а то какие-то каракатицы получались.

Наконец пришло время домой возвращаться. Запряг дед лошадь. Бабка на крылечко вышла, сорока что-то на прощанье прострекотала, и отправились Алёша и дед в город.

Много ли, мало времени прошло, — пролетели каникулы (они, эти каникулы, всегда быстро проходят). Пришёл Алёша в школу. И представляете, как на уроке чистописания удивилась учительница, когда он аккуратно, без помарок, исписал целую страницу! Она даже без колебаний поставила Алёше пятёрку. А ведь все знали, что Алёшина учительница всегда долго думала, прежде чем поставить такую замечательную отметку. Надо сразу сказать, что у Алёши по чистописанию это была первая пятёрка. Но вскоре за ней последовала вторая, потом третья и так далее.

Кто не верит, может посмотреть Алёшин табель.

Так Алёша научился красиво и чисто писать.

И вдруг однажды волшебная ручка из берёзового сучка пропала. Испугался ученик, всё перерыл, а ручки нет. Приуныл Алёша. Как быть? Пришлось доставать старую, не волшебную ручку. Взял её Алёша, стал писать, смотрит — хорошо получается, не хуже, чем волшебной. Почему бы это?

А ручка из берёзового сучка так и потерялась. Знакомые мальчики говорили мне, что она превратилась в самую обыкновенную ученическую ручку. Может быть, она у кого-нибудь из твоих друзей, а может быть, даже у тебя. Угадать это нетрудно. Возьми свою ручку, обмакни её в чернила, вспомни волшебные слова:

Если ручкой я пишу.
Не верчусь и не спешу,
Букву к букве аккуратно
По линейкам вывожу.

После этого попробуй не торопясь, старательно писать. Может быть, у тебя сразу и не получится. Не огорчайся, попробуй ещё и ещё. Но вот когда хорошо получится, без помарок, аккуратно, — так и знай, что ты владеешь настоящей волшебной ручкой.