Казакевич Эммануил Генрихович. Переводы
Литературно-краеведческий сборник "Земля, на которой нам выпало жить..."

Казакевич Эммануил Генрихович

Переводы

* * *

Перевод Евгении Батуриной

Как только на Запад огромное солнце вернётся,
С Востока услышу глухое ворчание грома,
Мне в самое сердце вдруг новая песня ворвётся –
Особая песня таёжного светлого дома.

И разве идущим по нашим усталым шагам
Придётся, как нам, проходить сквозь горнило невзгод?
Шумит и волнуется гордый и мощный Хинган
И требует: «Только вперёд и вперёд!»

И что нелегко нам? Кого нам в помощь позвать?
Дождям и морозу навстречу встаём в полный рост,
Чтоб путы таёжные крепкой рукой разорвать,
Кто, если не мы? Кто прочней и надёжнее пост?

Прикажет нам партия стиснувши зубы идти,
Кто скажет вдруг: «Стой!» или «Нет!»? Только враг.
Никто и ничто нам не станет помехой в Пути.
И с новою песней ровней и уверенней шаг!

Звучит эта песня для многих народов и стран.
Быстрей шаг за шагом,
Мой город, мой Биробиджан!

* * *

Перевод В.Н. Бурика

Солнышко на Западе полыхает заревом,
На Востоке далёко ворчит тихонько гром…
А во мне рекою по жилам разливается
Солнечная песня, неслыханная песня
Про мой таёжный дом.

Кто ещё шагал так в жизни через горести,
Через все лишения, что нам пришлось пройти?
А тайга Хингана всё шумит, волнуется,
И призывно требует
Вновь вперёд идти.

Кто ещё мог сравнивать – что трудней, что легче нам?
Путы чащ таёжных кто поможет разорвать?
Только в руки верим мы, в наши руки крепкие,
Ни в мороз, ни в дождь
Надёжней силы не сыскать!

Не остановить нас, если скажет партия,
И страна прикажет нам, терпеливым, впредь
Шаг держать уверенный. И ни кто не скажет нам
«Стоп!». Стихии удержать
Нас не суметь!

Всё быстрей шагаем мы с песнею неслыханной,
С нашей песней солнечной про таёжный дом.
И летит про дом мой песня над округою,
С песней про Биробиджан
Мы вперёд идём!

Дорожным строителям

Перевод Аллы Акименко

Высокая пихта.
Ее поклон.
Повсюду тихо.
Зеленый склон.

Попробуй только
кругом пройтись.
Попробуй, топни:
Эхо – ввысь!

Справа – пропасть.
Слева – гора.
Шепчет робость:
«Страшна -  игра».

В пропасти – зелено,
Квакают жабы.
Нам велено
Ровнять ухабы.

Думать толком,
Работать руками.
Летит долго
В бездну камень…

Горе асбеста
Скажем строго:
«На этом месте
Будет дорога»!

К столбу беглецов!

Перевод Аллы Акименко  

Он сбежал,
прихватив спецодежду «на память»,
а сюда вёз перины
с украинскими клопами.
Продал с прибылью в Иркутске
всё имущество
и хихикнул:
- Холодный Восток или Юг –
Лучше что?
Стал всем жаловаться,
какой он бедненький.
А ехал сюда
с духовной жаждой
проповедника.
Но в мелком его,
нечистом сердце, махоньком
трусливые чувства,
как жабы в болоте квакали.
Тихо сказал
Биробиджан ему на идиш:
- Кругом великая стройка развернулась,
ты видишь?
Ветер сильный, стремительный,
а мельницы нет.
Все вместе выстроим мельницу
на тысячу лет.
Видишь, как двигаемся вперёд
полным ходом,
как мы растём,
и кто товарищ нашему народу!
Но в его сердце
древний голос звучит непрошено:
Менахем Мендл – его бедняцкое прошлое.
Бормочет он:
-Дайте! – зазубренной фразой –
- Мне плохо!
Мне дайте ещё и всё сразу!
Однако, пока ныл
и жаловался он,
Биробиджан поднял
сад цветущий на склон,
разорвал динамитом
отвесные скалы.
Сквозь тайгу зашагали пилы,
сверкая металлом.
В стогах душистое сено.
Работа кипит.
Пылает обжиг.
Глина превращается в кирпич.
Звучит команда:
- Крепко стоять на местах!
Мы строим дом,
Отбросить нытьё и страх!
Мы строим дом
С упрямством яростным!
Мы строим дом,
С любовью ясною.

Первый трактор

Перевод Аллы Акименко

Сквозь густые леса
прорывались на тракторе мы,
по полям и болотам,
ухабам целинной земли.
Наш сияющий новенький «конь»
и шумел, и хрипел,
но, казалось,
мотор его песню таёжную пел.

Мы на тракторе сильном,
смелели, не знали преград.
Рвали с вьющихся веток
прозрачный лесной виноград,
мыли руки соляркой,
лицо освежали росой.
Но заехали на пепелище
и в дымке густой
потерялись мы –
два тракториста –
в глухой темноте,
до безумия страшной.
И каждый скорее хотел
одолеть черноту,
обгорелый неведомый путь.
Хоть бы деревце встретить живое
и воздух вдохнуть!

Наконец-то!
Где только что не было видно ни зги,
Встала зелень густая
и нежность суровой тайги.
И с  весёлой полянки,
у леса на самом краю
мы узнали сквозь ветки
деревню лесную свою.

Но послышались крики –
корейцы, казаки кричат –
всюду крики,
и бабушки ловят поспешно внучат.
Опустели жилища,
лишь скрипнуло робко окно.
Мигом спрятались все.

А позднее им стало смешно,
что за чудище приняли трактор.
Как дьявол с хвостом
показался с испугу им
труженик этот простой.
И слагают легенду:
как страшен и, всё же, красив
«Катерпиллер» стальной –
в 60 лошадиных сил.

Вы, ребята, спросите
«В году это было каком?»
Я отвечу вам:
«Тысяча девятьсот двадцать восьмом».