«До своей звезды…»: Эммануил Казакевич
Литературно-краеведческий сборник "Земля, на которой нам выпало жить..."

«До своей звезды…»: Эммануил Казакевич

Эммануил Генрихович Казакевич

Алла Акименко

Эммануил Генрихович Казакевич, пожалуй, – самая яркая фигура в биробиджанской литературе и истории. Дважды лауреат Государственной (Сталинской) Премии, член Союза писателей СССР, «ходячая энциклопедия», сильный характер, человек, умеющий добиваться цели. Он запомнился своим современникам во всём блеске притягательных качеств – отзывчивого человека, острослова, едкого эпиграммиста, собеседника-эрудита, озорника и застольного верховода. О нём писали, что жил он легко и в то же время трудно. Легко писал, легко общался с людьми, но трудность его существования заключалась в постоянно неустроенном быте и материальных недостатках.

На биробиджанский период его жизни выпало всего семь лет, но он оставил здесь незабываемое впечатление о себе. Он приехал в Биробиджан в 1931 году раньше отца с матерью. Вскоре и родители последовали за ним. В Биробиджане отец был назначен редактором газеты «Биробиджанер штерн», избран членом обкома партии, вёл, как всегда, большую общественную работу. Генрих (Генах) Львович оказал большое влияние на сына. Он любил Эммануила искренней отцовской любовью без мелочной опеки и был уверен, что сын будет хорошим писателем, но ему необходимо окунуться в рабочую среду. Этого требовало время от каждого «пролетарского писателя». В декабре 1935 года в возрасте пятидесяти двух лет Генах Львович скоропостижно скончался. Известно, что в память о нём в Биробиджане названа одна из улиц. А сын, спустя некоторое время, написал «Письма моему отцу на тот свет». Из них видно, какое огромное место в его душе занимал отец: «Часто я думаю – сколько умных советов я мог бы получить от тебя, если б у меня при твоей жизни хватило бы ума спрашивать у тебя советы! Но ум приходит слишком поздно. (…) Вообще ты всегда относился к моим произведениям с большой верой в меня и может быть недостаточно критически. Спасибо тебе за это, отец… Ты твоим глубоким пониманием помог мне сохранить веру в себя. И кроме этого «педагогического» смысла, может быть ты был таки прав в твоём хорошем мнении обо мне? Но этого я ещё сам не знаю – это видно будет позже».

Мать Эммануила Казакевича – Евгения Борисовна – умерла вслед за мужем через полтора месяца. Оба они похоронены в наших суровых краях. Что известно биробиджанцам об их могилах?

Листая старые газеты и воспоминания об Эммануиле Казакевиче, удивляешься масштабу его личности, который уже проявился, когда ему было только девятнадцать. Сегодня, пожалуй, каждый школьник знаком с воспоминаниями Любы Вассерман, как во время их прогулки по первой улице на станции Тихонькой Эммануил читал наизусть Гейне «Ткачи», сонеты Шекспира, отрывки из «Мцыри» Лермонтова: «И даже было немножко непонятно и удивительно, когда же этот худощавый юноша в очках и длинной шинели успел овладеть этим богатством!» С тех пор минуло немало лет, и теперь невольно задаешься вопросом: «Среди современных компьютерозависимых его ровесников есть ли подобные интеллектуалы?»

В Биробиджанской областной научной библиотеке очень серьёзно подошли к празднованию юбилея писателя и не только изучили каталоги и картотеки с именем Казакевича, но и пролистали все местные газеты за годы его пребывания в Биробиджане – а вдруг что-то упущено! Библиотекарь читального зала Светлана Земляникина обнаружила уникальные документы. Один из них – стихотворение поэта в «Биробиджанской звезде» 1937 года к выборам в Верховный совет СССР.
В нём фотографически отражено время, люди, их имена, населённые пункты области – в общем, наша история. Предлагаем вашему вниманию отрывок из него:

Голосуй уверенно и гордо
За того, чья верная рука
Уголь рубит, бьёт врагов рекордно –
За шахтёра Павла Черпака.
Чьим упорством край таёжный вспахан,
Кто прославился стахановским трудом,
Наш достойный кандидат Гольдмахер.
За него свой голос отдаём.
Сталина уверенное слово:
За Лишнянскую колхозницу «ура».
Блюхерово, голосуй за Кропачева.
Сухарева выбирай, Бира!
Кандидат Смидовичей достойный
Александр Вологин – машинист.
Тише сердце!
Радостно и знойно
Этот день взметнулся птицей ввысь!

Сотрудник нью-йоркского университета США Геннадий Эйстрах писал в одной из своих статей: «Для историка совет­ской литературы посредственный писатель может представлять бóльшую ценность, чем большой литературный талант. Ибо в слабых произведениях «идеологический каркас» остается зачастую более заметным, чем в шедевре социалистического реализма».

Хотя в 1930-е годы Казакевич был начинающим поэтом, он был знакомым с лучшими образцами мировой поэзии, и, верно, понимал, в чём сила и слабость поэтического слова. Однако время диктовало ему писать такие произведения, как «12 декабря 1937 г.», «Октябрьские стихи» и т.п. Советские критики осуждали поэтов, ориентирующихся на классику и стремящихся к высокому искусству. Великий поэт Маяковский жестоко высмеял «кудреватых мудреек» и «мудреватых кудреек». Это сейчас мы любим цитировать афоризм: «Юмор восстанавливает то, что разрушает пафос». А тогда  статья Н. Манфрида о творчестве молодого Казакевича на полном серьёзе называлась «Поэзия высокого политического пафоса» и содержала положительную оценку «целеустремлённости идейного содержания его поэзии». Статья была опубликована в «Биробиджанской звезде» 2 февраля 1938 года. И тоже была недавно обнаружена среди редких документов библиотекарем Светланой Земляникиной.

В своей работе Н. Манфрид подробно разбирает ранние стихи Эммануила Казакевича. Произведение «12 декабря 1937 г.», он отмечает как образец «поэзии высокого политического пафоса». Н. Манфрид в своей статье ставит в заслугу Казакевичу «политически заострённый характер каждого стиха»: «Он участвовал своим творчеством в кампании по выборам в Верховный Совет СССР». Манфрид сравнивает стихи Казакевича, вошедшие в сборник «Биробиджанстрой» с последующими его публикациями в журнале «Форпост» и отмечает процесс художественного становления поэта, однако заявляет: «Но о полной зрелости творчества Казакевича и сейчас ещё рано говорить».

Манфрид называет Казакевича биробиджанским старожилом и далее пишет: «Поэт врос корнями в плодотворную почву советской еврейской государственности, где расцветает с новой силой социалистическая по содержанию и национальная по форме советская еврейская культура, и это придаёт его творчеству особую свежесть и силу, которая сказалась в таких стихах, как «Седьмое мая», «Рождается город» (до нас дошел русский перевод этого стихотворения под названием «Начало» – авт.), и ряде других стихов о Еврейской Автономной области».

Несомненно, стихи о нашей области Казакевича имеют неоценимую важность для исторического краеведения. Художественное произведение часто может с большей достоверностью воссоз­дать картину происходящего, чем тот или иной исторический документ.  Несмотря на то, что в поэтическом произведении или прозе присутствует художественный вымысел, именно детали описания рисуют наиболее достоверную картину.

Мы видим, что ранние стихи Казакевича – чистейший госзаказ. Время требовало выполнения таких заказов, и, по словам Н. Манфрида, «он отзывается темпераментными, лирическими стихами на события нашей великой сталинской эпохи». Позднее Казакевич, подавляя внутренний спор о том, стоит ли браться за госзаказ, писал: «Я сам дал себе госзаказ и ничего худого не вижу в этом. Моцарт и Рубенс выполняли заказы и делали это прекрасно». Человеку свойственно искусно находить убедительные доводы для оправдания любых компромиссов.

Именно со сборником «Биробиджанстрой» Казакевич вошёл в Союз писателей СССР. О чём же эта книга? По названиям стихотворений становится понятно, что они посвящены первостроителям нашей области: «Смолокурам», «Дорожным строителям», «Первый трактор», «Сталинфельд» и другие. Этот цикл стихов объединён в сборнике единым названием «Зелёные палатки». Для нынешнего и последующих поколений читателей стихи эти, несомненно, представляют ценность – но прежде всего ценность историческую. Современные биробиджанские поэты взялись за перевод этого сборника стихов – очень уж интересно, как всё это было…

В 1938 году писатель вынужден был оставить город своей первой любви, чтобы вал репрессий не захлестнул и его, как многих наших земляков в ту пору. А по Биробиджану пополз слух, что Эммануил Казакевич, этот комсомольский поэт, яркая фигура, ещё вчера член областного комитета комсомола, арестован при переходе манчжурской границы как японский шпион. Бернгард Рубен в своих воспоминаниях о Казакевиче пишет: «Подобный слух мог исходить откуда угодно, даже из самих “органов” для поддержания нужной им степени общественного угара. Возможно, это помогло уцелеть её субъекту – ведь, коли он пойман и арестован, так и ловить более не надо, по крайней мере, в других концах страны».

Покинув Биробиджан, какой-то срок его семья переждала в белорусской деревне, чтобы не ставить под удар родных и знакомых в Москве, а сам он появлялся то там, то тут: вроде бы и не прятался, но и не задерживался на одном месте. Потом, через год, когда Сталин убрал наркома внутренних дел Ежова, Эммануил перевёз свою семью под Москву.

Часто спрашивают: «Биробиджан не забывает Казакевича, а вспоминал ли он о городе своей юности?» Несомненно, и тому много свидетельств. Одно из них – книга стихов «Дорога в Биробиджан», изданная в Москве на языке идиш в 1940 году. Она имеется в секторе национальной литературы, и теперь вместе с другими названными документами тоже оцифрована и сохранена в электронном ресурсе, посвященном Э. Казакевичу.

Также введена в электронный ресурс и маленькая информация В. Ярмилко, опубликованная в газете «Биробиджанская звезда» 27 августа 1972 года под названием «Альбом из жизни писателя». В ней рассказывается, что члены кружка литературного краеведения областной станции юных туристов Лиина Савич, Аня Ставчанская, сёстры Таня и Люба Коваленко, Таня Гефон, Алик Шапиро и другие под руководством методиста станции В.М. Троян подготовили интересный художественный альбом «Жизнь и деятельность Эммануила Генриховича Казакевича (1913-1962)». В альбоме помещены воспоминания  тех, кто работал вместе с Казакевичем: Б.И. Миллера, Д.Л. Шурица, Н.М. Фридмана, Л.Ш. Вассерман и много фотографий. Особый интерес представляют снимки, запечатлевшие строительство театра, парка культуры и отдыха, а также групповой снимок делегатов второго съезда Советов области. Известно, что Эммануил Казакевич был участником этих событий в Биробиджане.

Интересно, где же сейчас этот альбом?