Как стать евреем

1

О! На улице уже  кричит дворник Бэнчик, значит таки пора вставать на работу. Гремучий голос этого великана  будит всю улицу, которой выпала честь быть им опекаемой :- " Как папа?  Как мама? Как Зуся? Как Песя? Как Йося? Осведомляется Бэнчик у сонных сограждан. Дело в том, что в нашем Биробиджане все и всё  про всех знают. Ну зачем. скажем , Бэнчику знать про внучатого племянника соседки из пятого подъезда, которая этого Бэнчика на дух не переносит? Что вы, что вы?! Ему крайне важно узнать, какую оценку этот сопливый шнорар Яша получил за контрольную по математике. И попробуйте - ка убедите Бэнчика, что он прекрасно проживёт без Яши  и без его контрольной. Мало того, что Бэнчик с пяти утра дикими воплями оглашает окрестности, на улицу выходят Биробиджанские женщины. Надо вам сказать, что расстояние в двадцать метров, между деревянными  тротуарами, вовсе не помеха, для женских секретов.:- Саралэ, как там твой Хаим? Как его геморрой Ой, Дора, что тебе сказать? Азохэн вэй и ему, и его геморрою - мучился всю ночь... При этом женщины так жестикулируют кошёлками, что пройти мимо  и не получить поклажей по голове, просто невозможно, и потому все идущие следом по неволе становятся слушателями женских тайн. И вот уже про мучения несчастного Хаима знает весь город. И не просто знает, теперь  каждый ему готов помочь  советом. Наконец открываются окна и голоса утренних птах тут же растворяются в гомоне женщин: - "Донечка, золотце, ты пердёшь ко мне повесить зуновески?"- "Абрам, Абрам, выгони из огорода петух! Он поклюёт нам всю капусту. Какие боршчи я тебе сварю?!", "Пэтинька -сынок, одень шкеры, не дай Бог застудишь прыдатки!" "Ой, да разве это мёбель?-, кричат из другого окна  -"Это не мёбель, это яшчики для помидор!" И  надо вам сказать, что все фразы в этом городе оканчиваются восклицательными знаками, а как вы думали, так просто здесь не разговаривают. Когда же дети выходят в школу, на улицах наступает праздник. Соседкам крайне важно знать, что Сашенька ел на завтрак, где работает мать Гершеле, и тепло ли оделся Ицик? Вы когда нибудь видели в Биробиджане чужих детей? Что вы?! Чужих детей на свете просто не бывает. Здесь каждая  бабка считает своим долгом, наблюдать за любым ребёнком, находящимся в поле её зрения. А вдруг его, упаси Бог, обидят? Каждая считает своей обязанностью, прочитать соседскому шлымазлу лекцию о хорошем поведении, или сунуть  ему в руку карамель. И, думаете дети это ценят? А как же! Таких сорванцов, как в нашем Биробиджане ещё поискать. Если солнечным  днём, вы увидите на дороге яркий мячик, не вздумайте его пнуть, не то месяц лежать вам с больной ногой. Мячик, как пить дать набит такими камнями, какие встречаются только в Биробиджане. Нитки, лески, верёвки поперёк дороги, приклеенные монеты, падающие на голову  целлофановые мешки с водой , посвисты,  дразнилки и плевки всё это цветочки... В коммунальной квартире, где я живу, есть соседка тётя Мотя. И вот она повадилась по ночам, есть мясо из чужой кастрюли. Конечно не от хорошей жизни... Но кому это понравится? И вот, соседский пацан Вовка со своим другом, опустошили кухонный шкафчик и залезли в него. До полночи они промучились, зато, когда бедная Мотя пришла лакомится  мясом, эти двое с воплями выскочили наружу. Моте сделалось плохо, мясо застряло у неё в глотке. " Скорая" едва её откачала. А как переполошился весь дом. Вот вам и дети!

2

Уж не знаю, проклятье это Божье, или благословение, но у нас уйма городских сумасшедших, и знает их весь город. Ещё бы,  ведь о каждом ходят  анекдоты. Вот  говорят, что Зяма Кручинецкий съел на спор сорок пирожков с повидлом и остался жив. А его диалог с кондуктором знает весь Биробиджан:

- Зяма, берите билет.
- Не могу. Я ненормальный.
- Тогда идите пешком.
- А как же... Что я - ненормальный?

А блаженный Яша Трахман?! Он всегда ходит по улицам с ящиком инструментов. Улыбается и со всеми раскланивается. Любую поломанную скамейку, или песочницу он считает своим долгом починить. Если ему дали доски, то у Яши счастье. Тогда он мастерит и горки и беседки. А какой  вежливый этот Яша! Вот вам пример, сама видела. Идёт по лужам, какая - то соплячка и выставляет на обозрение всему городу свою ручку с новыми часиками. Так её рука вперёд и торчит. И ей повезло, навстречу Яша... : - Доброе утро, мадам! Который час? "Мадам" краснеет от удовольствия. - Большое вам спасибо, милая девушка. Будьте здоровы! До свидания! При этом Яша сверкая глазами и брызгая слюной, почтительно кланяется. И таких чудиков в городе уйма. Есть ненормальная Броха, что рожает каждый год одних девок. Их у неё выводок. Причём девки получаются, нормальными через одну. Но и те, что удались, бегают по улицам грязные и голодные. Благо, что их опекают сердобольные старухи, иначе бы они умерли с голоду. На углу пересечения улиц Ленина и Калинина, сидит огромных размеров еврей. Ноги его не носят, а шнобель такой, что  можно принять за шлагбаум. Зато этот Пантагрюэль весь в наколках. Смотрит на мир мудрыми глазами и всем сообщает, что "жаренные гвозди на зоне едал". А Макс? Ходит с судками в столовую. И зимой и летом он без шапки. Стужа минус сорок,  деревья от мороза трещат, воздух звенит, глаза стынут... А  Макс без шапки. Смотреть страшно. : -"Макс, одень шапку!" Но нет, ему не холодно. У него плешь на всю макушку, зато по бокам длинные курчавые патлы, и голову свою он совсем не бережёт. Он рассказывает, что  все родственники у него в Париже. И сам он туда вот-вот поедет, поэтому и шапка ему ни к чему. Но он скорее поедет на кладбище, чем в Париж. И вы знаете, город любит своих сумасшедших. Их здесь никто не обижает, упаси Б-г,  не бьёт, над ними только подсмеиваются. Ой – вэй, у нашего Биробиджана, внутри столько боли… но только это одному только Б-гу известно. Когда с 48-го года принялись сажать народ, никто в этом городе не мог поручиться за здоровье своей головы. Забирали, журналистов, врачей, учителей, актёров и даже музыкантов. За что?! Да ни за что! Всех этих людей знали в нашем маленьком городе  с ног до головы. Это были почтенные люди. За, что их могли посадить? Только за то, что они дышат? Пожалуй, было проще сойти с ума, чем ответить на этот вопрос. Да  ведь и ты можешь быть следующим.

3

И вот в 53-ем году люди стали возвращаться из лагерей. Видели бы вы их измождённые потерянные лица. Они ни на что не жаловались, они вообще не хотели говорить о том, что с ними случилось. Будто и не покидали  Биробиджан. Их страх шёл впереди них на целый километр. Моя соседка по коммуналке - Люба Вассерман. Она у нас известная женщина. Пишет стихи на идиш. Я Любиных стихов не читала, поскольку не знаю этого языка, но ценители их хвалят.

За стихи то её и посадили. Хотя, казалось бы, кому нужны  стихи на идиш, кто в нём что то понимает?... Но отсидела Люба за стихи больше шести лет. Все эти годы её муж, Михаил Бенгельсдорф, ждал жену и воспитывал сына. Я с Любой дружила и до тюрьмы, дружу с ней и сейчас. И вы думаете, Люба хоть раз рассказывала мне о своём горе? Ни разу! Хотя... Однажды Люба вытирала пыль, а на этажерке лежала большая рыбья кость с зазубринкой. И вот эту кость она мне показала, а потом вынула из комода кружевную салфетку. -"вот это кружево и было связано этой костью. Ни спиц, не крючка в лагере не было, её подруга связала кружево тем, что было." И эту память Люба хранила в своём комоде. И не слова более, ни вздоха. Но Любе то ещё хорошо, её ждал муж. А какого было тем кого не ждали? Другой поэт- Хаим Эмиот, вернулся из лагеря на Биробиджанскую лавочку. К тому же от несчастного Эмиота лишь тень осталась. Он был разут  и раздет. Вся редакция газеты "Биробиджанской звезды" , в которой я работаю, бросилась ему помогать. Даже "швэйной" фабрике дали задание одеть поэта Эмиота. Там ему и сшили абсолютно всё от трусов и  рубах, до пальто. Ну что вам сказать? Половина народа не вернулось вовсе. А кто из журналистов вернулся, пришли назад,  в свою редакцию. И Наум Фридман, и Бузи Миллер, и Мойша Рабинович.

4.

Редакция газеты это диковинное место,  двери здесь не закрываются. Народ верит своей газете, а газета старается для людей. Я работаю в отделе писем. О! Наш отдел  Биробиджанцы просто обожают. Жить без него не могут. Мало того , что они пишут нам по любому поводу, они ещё любят сюда наведываться, и спрашивать дошло ли до нас их письмо? И, что мы по этому поводу думаем? О некоторых друзьях газеты, таки стоит рассказать. Их приход в редакцию, не хуже концерта Райкина. Вся редакция, порой так смеётся, что стекла звенят. Например, любит к нам захаживать Исаак Васерман, он регулярно приносит нам заметки о своей швейной фабрике. В народе её любовно называют – «Швэйка».  Исаак, по- русски почти не говорит, а пишет и того хуже. Но, как патриот своей фабрики,  не может молчать. Весь мир должен знать о замечательной "Швэйке". И он приносит нам заметки такого содержания: -" С первого марта фабрика переходит на выпуск дамских демисезонных пальто, начиная с ясельного возраста". А потом перечисляет ударников, которые будут шить эти пальто. И на  подобные заметки он  неистощим. А чего стоит древняя старухи с мокрым носом - Гитерман Доня Симховна? Уж не знаю какими ветрами занесло её в к нам из Одессы, но ходит она в лохмотьях, замёрзшая и голодная. С носа у неё свисает капля и норовит упасть, но так и не падает. Однажды мы напечатали её заметку и заплатили кой-какой гонорар. И вот она что - то скумекала, и повадилась к нам в редакцию носить заметки. Мы и предположить не можем на какую тему будет её очередной шедевр. Это может быть и негодующий вопрос, например: "- Почему не поют песню "Дело было под Полтавой"? Я внимательно слежу за судьбой этой песни, и ни по радио, ни по телевизору она не звучит. Я просматриваю  программу её нигде нет. Будто этой замечательной песни и в природе не существует. И что же это за безобразие такое!" и далее, длинное возмущение по этому поводу. Не далее, как пару дней назад, Доня Симховна снова клокотала. Она написала заметку на злободневную тему: " - Какой кошмар! В продаже нет медиаторов. Я обошла все магазины, но медиаторов нет!"
-"Стоп, - говорю, Доня Симховна , что такое медиатор?
- Как, вы не знаете, что такое медиатор?! Вы не играете на балалайке ?
-Ну разве я похожа на человека играющего на балалайке?
-Так медиатором таки играют на балалайке. Это такая пластинка целлофановая, чтобы пальцы не сдирались."

Вам надо себе представить балалайку и медиатор, глядя на  Доню Симховну. Ну совершено несовместимые понятия.  Но это  ещё цветочки... Старуха любит писать воспоминания: "-Я жила в Одессе, где всё принадлежало Бельгийскому обществу, даже трамвайная линия принадлежала Бельгийскому обществу. И в скобках почему то приписано: (Читайте Горького "Мои университеты"). Мы всей редакцией ломали голову, пытались связать Бельгийское общество, Одессу и Горького "Мои университеты". И вот с такими воспоминаниями Доня Симховна заходит к нам регулярно. А Лазарь Дегтярь? Это Шолом - Алейхемовский герой. Колоритнейший еврей. Уж на что у нас в Биробиджане своеобразный народ, но Лазарь, что - то особенное. Казалось бы уж у нас, носом никого не удивишь... Но нос Лазаря не идёт ни в какое сравнение, на него садятся голуби. Одет Лазарь в потёртую до дыр форму телеграфиста,  не знаю каких годов. То есть это китель и фуражка, но на то и на другое страшно смотреть. Приходит Лазарь Моисеевич с  только практическими вопросами. А что делать? Его злейший враг тот самый дворник Бэнчик.  На него и приносит Лазарь жалобы. Беда ещё  в том , что Лазарь и Бэнчик живут в одном дворе, а про их тяжбу с сараями знает весь город. Когда построили эти сараи, Боже - мой. сколько было счастья! Но Лазарь пришёл с жалобой.

- Вы радуйтесь, Лазарь Моиссеевич? Чего же вы жалуетесь?
- Как я могу радоваться. когда Бэнчик, взял и занял мой сарай. Я остался без сарая, что же мне делать?
-Действительно, что же вам делать?
- Как что? Я  сверху его замка, повесил свой замок.

Теперь ни Бэнчик, ни Лазарь не пользуются новым сараем. Но пока Лазарь жалуется на Бэнчика - пол беды. Однажды он заявился к нам со старой дерматиновой кошёлкой, Которая, казалось, вот - вот развалится . Поставил её у двери и говорит:" - Вы понимаете, этот Бэнчик, он же только деньги получает, он же ничего не убирает. Вот если Бэнчик найдёт рубль, он его обязательно подымет и возьмёт себе, а целую дохлую кошку он не видит. Сегодня, с пяти часов утра я шёл за ним следом и заглядывал в урны ".- ( Вы себе представляете, этот Лазарь встал в пять утра, чтобы шпионить за Бэнчиком). - И вы знаете, в одной урне, рядом с вашей редакцией я нашёл дохлую кошку, я даже могу вам её показать." И Лазарь нагибается к кошёлке. Тут моя напарница, Мария Савельевна, женщина весьма брезгливая, начинает визжать и падать в обморок. - Не надо. говорю, Лазарь, не надо её вынимать, мы вам и так верим. Несите её в милицию, в «санэпидэмстанцию», куда хотите, только подальше отсюда.

У Лазаря Моисеевича есть дочка , она от рождения инвалид. У неё что то с ногами.  И что бы Лазарь не рассказывал о ней, всегда говорит: "моя дочка - калека"., без этого определения, он о ней не упоминает.: -"Я вам расскажу, что со мной вчера случилось. Сижу я дома, со своей дочкой -  калекой, и звените за выражение, кушаю. Вдруг - бац, в окно летит камень. Я голый, выскакиваю на улицу и вижу, они уже бегут по той стороне. А никого нет. Вдруг вышел из подъезда какой то еврей. Я ему кричу: - Хватай! Лови! Вы думаете мне был толк от этого еврея? А-как-же! Он тут же забежал назад в подъезд. После долгого рассказа мы понимаем, что Лазарь таки схватил трёх мальчишек и привёл в милицию. " -Их построили в ряд - продолжает он -Такие красавцы! Ну такие красавцы!
- И что же вы хотите от нас, Лазарь Моисеевич?
- Как? А кто же мне будет стекло вставлять?!

5.

Толпы приходят поговорить о политике. поговорить об этом, в редакции газеты - святое дело. Впрочем,  Биробиджане о политике говорят везде. Это не город- это пуп земли, здесь решаются судьбы всех стран и народов. И пуп этот в основном сосредоточен у ворот рынка. Здесь всегда толпа евреев, вместо того , чтобы говорить о цене на мясо и помидоры, они решают судьбы мира. Когда кто – то устанет рассуждать и размахивать руками, его место тут же занимает другой. Здесь гвалт на идиш круглый год. Поговорить в Биробиджане любят.  Если вы не дай Б-г, спросите у какой либо трясущейся старухи, как дойти до аптеки. То пиши пропало. Три часа. Как минимум у вас уйдёт на выслушивание её биографии,  на подробности жизни её детей и соседей…  А потом она ещё сама пойдёт вас провожать до этой аптеки. На вопрос : - Который час, вам ответят вопросом: - Что, вы не знаете который час? На вопрос: - Где вы живёте? – Как вы не знаете, где я живу? И действительно, в этом городе невозможно чего-то не знать. Если с вами приключилась такая напасть, вам сейчас же всё расскажут. А как народ здесь любит писать?! Каждый, кто научился писать уже  писатель. А уж, если  мы опубликуем пару строк, радости нет предела. "Писатели" счастливы, я вам не передам как. Но в Биробиджане очень любят писать жалобы. И мы обязаны принять меры. На нашу газету надеются, и мы не подводим. У нас, даже есть регулярная рубрика: "Письмо позвало в дорогу" В течении двух недель, жалоба должна быть рассмотрена, и меры приняты, поэтому каждое письмо с любой жалобой, отправляется  по инстанциям. А уж что нам отвечают начальники!..  Эти ответы нужно издать юмористической книгой.  Например, есть у нас начальник железнодорожной станции товарищ Шпилько. И вот, написали жалобу, что на виадуке нашего вокзала, нет лампочек. И страшно ходить ночью по виадуку. И товарищ Шпилько нам ответил: " – На ваше письмо сообщаю, что виадук станции Биробиджан освещён двумя лампочками, частая перегораемость которых, создаёт видимость неосвящёности." Вот такие перлы мы получаем.  Но у нас есть один штатный жалобщик. Он жалуется на всех подряд. И его, к несчастью, выбрали общественным контролёром. Никто не захотел в контролёры, а Затонайченко захотел. Так он, не даёт проходу ни одному заведующему магазином, ни одному начальнику базы. Он занимается расследованием и поиском хищений, и каждый день к нам от Затонайченко идут письма, а в них часто жалобы: "- За недопуск общественного контролёра к материальным ценностям, и обзыв его личности словом "засранец", требую привлечь к строгой ответственности Такого то и такого". Надо вам сказать, что Затонайченко большой моралист. Обо всех. Кто "аморально" себя ведёт он тут же сигнализирует. Так он написал об одной женщине: " За шесть лет своей совместной жизни с мужем она успела шесть раз свестись и развестись, и неизвестно, сколько бы раз она ещё сходилась и расходилась, если бы он не скончался!" Некоторые его жалобы и вовсе неприличные. Но пусть они останутся в наших редакционных аналах. А вот наших  "селькоров" часто тянет на поэзию. Так Мойше Рак из Валдгейма, пишет зарисовки. Он всё пытается художественно изобразить: - "Коровы, при свете восходящей луны, молчаливо стояли в загоне и жевали сено"- и далее в том же духе. Да, Биробиджан – город писателей. Как видите, здесь живут очаровательные люди. Покажите мне ещё такой город, где бы все русские стали евреями. А что делать? Если вокруг одни евреи, правда с примесью разного народа - русских, корейцев, нанайцев. Но, кто здесь отличит нанайца от еврея, а уж тем более русского, Когда за твоим "выродком" присмотрит Баба Рива, займёт очередь за молоком тётя Фэйга, а починит канализацию сосед Яша? Если вы думаете, что я – еврейка, то вы глубоко ошибаетесь. Звать меня Нина Филипкина и во мне ни единой еврейской кровиночки. И всё же, по духу - я еврейка.  А как же? У нас в Биробиджане, все евреи. И если вы, вдруг, хотите стать евреем, то ради Б-га, кто вам мешает? Просто приезжайте к нам в Биробиджан.