Ильина (Сафарова) Тамара Александровна. Стихи
Литературно-краеведческий сборник "Земля, на которой нам выпало жить..."

Ильина (Сафарова) Тамара Александровна

Стихи

* * *

Ich sterbe... *

Баденвейлер в цвету. Оплывающий лёд
Под салфеткой. Уходит эпоха.
От рожденья наученных жить и любить --
Кто нас учит всерьёз умирать?
Сорок лет остаётся всего
До свержения палочки Коха.
Сорок лет! Подождать, потерпеть!
Сорок лет... Потерпеть...Подождать...

 Сослагательность мыслей и слов –
 Это лишь опозданье, всегда опозданье.
 Как тревожит и мучит: июльская тёплая ночь,
 Тишина в городке...
 ...Знал ли он, что на долгую фразу
 Ему не достанет дыханья,
 Или думал, что проще она прозвучит
 На чужом языке?

* Я умираю… – слова, произнесённые перед смертью А.П. Чеховым по-немецки.

* * *

О том, что лес, роняя свой убор
Был все еще янтарным полон светом,
О том, как нам понравилось с тобой
Из ярких листьев составлять букеты.
О том, как вдруг открылась нам река
Как рыба серебрясь между стволами
О долгом трепетаньи мотылька.
О том, что день по следу шел за нами
О том, о чем молчалось нам, когда 
Мы пили чай в прохладе темных комнат,
О том, что забываешь без труда,
Чтоб через много лет однажды вспомнить
О том, что жизнь и вправду хороша
Со всею старомодностью устоев,
Когда не так взыскательна душа
В отзывчивости на совсем простое...

* * *

Все разлуки вселенские,
Все потопы, пожары, свержения рас
Хроникальными лентами
Мелькают и мечутся в нас.

Видишь, время придвинуто
К нам вплотную, к Земле, где мы
Не богами покинуты,
А всего лишь только людьми.

Нам ли переиначивать
Эту древнюю память морского песка.
Вот и стала горячая
Моя – от твоей – рука.

Посмотри: оба живы мы!
Ты – как я, той же нитью суровою шит.

...Только не передержи меня
В прихожей своей души.

* * *

Что красота не может мир объять
 Об этом чуть догадывались греки.
 О, древние хранители секрета
 О бесконечном счастье бытия!

 И я не то чтоб в их ступаю след,
 Не то, чтоб их боготворю до дрожи,
 Но боже мой! Бываем мы похожи,
 Когда в душе забрезжит тихий свет.

 Но вот износит свой покров земля.
 И нет уже в решениях свободы.
 Уже, темнея, замирают воды,
 Осеннюю картину тяжеля.

 И вся нехватка красок и тепла
 Во мне бунтует, требуя награды.
 Открою книгу и найду: Эллада…
 И успокоюсь: Господи, была!

* * *

Я б раньше сочла, что умею
 Ловить ускользающий свет,
 Но к этой картине в музее
 Хожу уже несколько лет.
 Там так же кудрявятся грядки
 И двое стоят у плетня.
 И вроде бы нету загадки 
 В сюжете таком для меня
 Но в том, что чего-то другого
 Не вижу за ясной чертой
 Насмешливый чудится сговор 
 Художника с юной четой:
 Лишь я приближаюсь, дурачат,
 Застать не давая врасплох,
 И девочка личико прячет,
 Плетутся фасоль и горох.
 И юный поклонник в смущенье 
 Глядит на свои башмаки.
 И в воздухе гаснет движенье
 Отдёрнутой спешно руки.

 Да что ж я растяпа такая,
 Ну что я умею ещё, 
 Как только, сминая дыханье,
 Заглядывать через плечо.
 Что быть не могу осторожней.
 Когда направляю свой взгляд.
 Чем был терпеливый художник,
 Творивший два века назад. 

* * *

Тревожит осени набег.
Морозом ранним листья сжаты.
И всё сужается пробел
Между восходом и закатом.

Что ж, осень, ты опять права,
И жизнь права, – вы обе правы,
Когда намечены едва
Границы огненной державы.

 Но лист взлетает вверх и вкось,
 Смущённый дерзостью порыва.
 И как-то думается вскользь:
 Права – не значит справедлива...

* * *

Чтобы всё, как мне мечталось:
Даль и ветер за окном,
Да ещё вот эта малость - 
Поминать тоску добром.

Чтоб за далью были дали, 
А за светом – небеса,
Чтобы мимо пролетали
Часовые пояса.

Чтобы мчался поезд скорый
От бессонных городов
В заповедные просторы
Нецелованных снегов

* * *

Вдруг меня туда потянет, как на место преступления
То ли память, то ли совесть, то ли вечер за окном,
Где весёлая дворняга, дура в пятом поколении,
Возражать совсем не станет, если я проникну в дом.
В этой комнате, куда я попаду, никем не встречена,
Календарь на стенке выцветшей отстаёт на целый век,
Неуступчивыми цифрами, как судьбою перемечены
Дни его невозвратимые – чёрный цвет и красный цвет.
Здесь ещё следы вчерашнего не успели стать фантомами:
Вот – висела фотография, вот – цвели в горшках цветы.
Только что там фотография? – миг, украденный фотографом,
Только что цветы горшечные? – мир оконной пустоты.
Постою и кликну сторожа: Проводи меня, лохматая.
Ты ищи себе хозяина, скоро всё пойдёт на слом.
А пока, – шепну ей на ухо, – ты за домом-то присматривай.
Не поймёт собака глупая: за каким таким добром?