Где он, этот солдат?..

Где он, парень, что когда-то, 
Весь буржуйский род кляня, 
Завернул в шинель солдата 
Несмышлёныша, меня? 
Сам, видать, с пелёнок понял, 
Как сиротский хлеб горюч,- 
И понёс меня он в поле, 
В рожь, высокую — до туч! 
А потом в палатке, жжённой 
Солнцем, ветром и огнём, 
Угощал солдатской пшёнкой, 
Чтобы помнил я о нём. 
Август плыл шмелиным гудом 
По-над степью золотой… 
Улыбался белозубо 
Парень в шлеме со звездой! 
Этот шлем храню доныне, 
Вспоминая о бойце, 
Словно о любимом сыне, 
Словно о родном отце. 
Где он, где он, этот парень, 
Жив ли, всё ль ещё в строю 
Или пал, как сотни пали, 
Он за Родину свою?..

Исправленная отметка

В детстве был учитель у меня, 
Знающий, но очень уж суровый. 
Недовольством сдвинутые брови 
Памятны до нынешнего дня. 
Помню, вызвал к карте: — Ну, дружок, 
Покажи-ка Венгрии столицу… 
И пришлось мне, помню, провалиться: 
Отыскать столицу я не смог. 
— Что ж, садись, — сказал он, — единица! 
Прошумело много долгих лет. 
Как-то в Будапеште, на привале, 
Повара танкистам подавали — 
В первый раз по-мирному — обед.
Мой дружок, механик-сибиряк, 
Помню, мне сказал тогда с улыбкой: 
— Ты, земляк, не убивайся шибко, 
Ты теперь в отличниках, земляк!
Не на карте, а в святом бою 
Ты нашёл венгерскую столицу. 
Дома школу навести свою — 
Пусть старик исправит единицу.

Сыграй мне, Нехамеле!

Несложного напева повторенье… 
Я дочери соседа говорю: 
— Играй! Тебе всегда я отворю 
Скрипучие врата стихотворенья.

Нехамеле, сыграй на скрипке снова! 
Тебе я в стену грозно не стучу. 
Я по складам мелодию учу, 
Чтоб сочетались музыка и слово.

Без музыки бы души онемели, 
Искусство омертвело бы тотчас. 
Когда вбегает песенка, лучась, -
То праздник настаёт среди недели!

Нехамеле, нет лучшего в природе, 
Чем эта дружба скрипки и смычка! 
Я вижу: заполняется строка
Сиянием и трепетом мелодий…

Две белые розы

Две белых розы в комнате моей, 
Красив и нежен грустный их наряд. 
Две розы у меня, и много дней
Они, как два светильника, горят.

Их поливаю чистою водой, 
Слезами — с тишиной наедине. 
Мужчины, что не плачут над бедой, 
Пусть будут справедливыми ко мне.

Я двух сестёр лишился в ту войну, 
Над страшным гетто долго стлался дым. 
И эти подцветочники к окну
Поставил я как памятники им. 

Закат. Мне время розы поливать. 
Нам надо жить -
любить сестёр своих, 
Погибших никогда не забывать, 
И охранять, 
и охранять живых…

Птенцы

Пальнул мальчишка из рогатки, 
А я остановить не смог, 
Я не успел. 
Из птичьей хатки
Упал бесформенный комок. 
Быть может, 
Стать пора умнее
И горевать не стоит мне. 
Но птицей меньше стало в небе, 
Но песней меньше в вышине! 
Нет, дело тут не в сантиментах. 
Такая боль меня прожгла, 
Как будто пуля в сантиметре
От сердца моего прошла. 
Птенцы отчаянно галдели, -
Куда же подевалась мать? -
Они, наверно, есть хотели, 
Смерть не желая понимать. 
И я припомнил все сначала, 
И я припомнил детство вдруг, 
Как пуще хлеба не хватало
Мне светлых материнских рук. 
Я сыт по горло горем этим. 
Не потому ль теперь и сам, 
Познавший жизнь, я ласков к детям, 
Неоперившимся птенцам.

Весенние мотивы

Дорогая, охапку цветов
Принесла ты — и петь я готов. 
Нашей юности дверь распахни, 
Пусть войдёт, как в те давние дни.

С нами пусть она в светлом лесу 
С тонких веток сбивает росу, 
Пьёт дымящийся чай у костра -
Вдохновенья и счастья сестра.

Выйдем в город под зелень ветвей, 
Постоим над рекою моей. 
Пусть рокочет, светла и быстра, 
Как поток моей жизни — Вира.

Что себе пожелать в шестьдесят? 
Пусть летят мои годы, летят, 
Но в кипенье твоём, бытиё, 
Пусть не старится сердце моё.

Ведь я песен своих не допел, 
Я с родною землёй не успел
Расплатиться стихами сполна. 
Здравствуй, юность, 
И здравствуй, Весна!

Доброе слово

Когда убитый горем человек
Себя в тоске врачует валидолом, 
Приди к нему не с чудом из аптек, 
А с добрым словом, смелым и весёлым.

Оно должно быть бодрым, как цветы
На день рожденья, как в походе фляга, 
Прозрачным — родниковой чистоты, 
И честным — как военная присяга.

Не утешенье, скорбное, как вздох, 
Но слово ясной мужественной цели, 
Волшебники всех рангов и эпох
Целительнее средства не имели.

Но и оно в могуществе своём
Не позовёт ни выше и ни дальше, 
Когда вдруг обнаружится, что в нём
Пусть малая, но всё же примесь фальши.

Йоська бригадир

Пер. А. Акименко

Надо же решиться
Йосеньке жениться!
Йоська – трактористов бригадир.
Он на фронте бился,
А теперь влюбился
В девушку, какой не видел мир!

Цирелэ невеста.
Труд её  известен.
Славят наш Валдгейм её дела.
На Бире лучистой
Моет очень чисто
Маленьких красивеньких телят.

Цирелэ – хозяйка.
И порядок в стайках.
И работа спорится у ней.
И  ещё  на ферме
как   доярке первой
Больше всех ей пишут трудодней.

А наступит вечер –
Ей укроет  плечи
нежный тонкий шёлк и крепдешин.
И гуляют с Йосей
По дорогам росным
Медленной походкою в тиши.

Люди Йоську знают,
Головой кивают:
- Йоська храбро штурмовал Берлин!
Ходит с орденами.
И мы знаем с вами:
Он у нас такой герой один.

Йоська с Цирл вместе.
Ай, жених с невестой -
Умные, красивые – скажи?
И сияют лица
От мала - до велика:
- Вот так пара! Чтоб и я так жил!